Ну и что, что тролль[СИ] - Д Кузиманза

Матильда поискала глазами звонок, нажала и не услышала никакого звука. Позвонила ещё несколько раз, с тем же результатом. Постучала, никто не открыл, но за дверью послышались голоса:

— Да никто ничего не заметил — говорю вам! Из-за похитителей им было не до регистратуры. А если потом не досчитаются трупа, то это уж потом.

— Когда вы её выносили, кто-нибудь видел?

— Конечно! Но не её лицо. А каталку и носилки не расспросишь.

Может быть, в этой квартире никто не живёт, а работает радио, пришло Матильде в голову. Или живут, но ушли и забыли выключить телевизор — такое тоже бывает нередко. Она постучала сильнее, дверь от этого вдруг открылась, она вошла и оказалась в большой, заставленной мебелью прихожей. Из неё вели четыре двери. Две из них — это кухня и ванная. Только одна из дверей была заперта, остальные приоткрыты. Что-то тут было нехорошо. Квартира принадлежала старушке, а пожилые женщины обычно запираются, словно в личной крепости, боясь (иногда не зря) разбойников за её пределами. Нетипичная старушка здесь живёт?

Эти мысли пронеслись в Матильдиной голове в один миг, пока она разглядывала двери. В следующее мгновение она уже смотрела на пол. Там лежала старушка. Обитавшая в этой квартире. Типичная, но мертвая. Она лежала на пороге ванной комнаты. Массивная вешалка с куском стены валялась на полу и заслоняла тело, видны были только голова и лицо. И то и другое казались под стать состоянию дома, даже хуже, никакой ремонт им бы уже не помог. Некоторое время Матильда стояла как столб, не в силах оторвать взгляда от жуткого зрелища, потом собралась с духом и подошла поближе.

Да, старушка была мертва. И в этот момент со стороны комнат донёсся жуткий треск.

Такое потрясение привело к тому, что она очнулась от удушающего кошмара и — увидела перед собой медсестру. По крайней мере, женщину в белом халате. Та изо всех сил пыталась удержать Матильду на кровати. Но та уже замерла. Боль, накатившаяся на неё, пригвоздила к месту. Сквозь узкую щель бинтов на лице она в сумраке разглядела белый потолок палаты.

Привезли её в больницу ночью, потому что до аварии был вечер, его она помнит отчётливо, хотя не помнит мужчину, с которым… Затем был день, и снова наступил вечер? Потеря целого куска времени испугала её. Она подумала, что её ждут дома, что-то странное произошли с ней совсем недавно, а никто об этом не знает, потому что рядом не видно знакомых лиц. Страх от кошмара все еще не проходил.

— Простите, — язык её едва шевелился. — Я не хотела…

Губы еле слушались, и голоса своего она почти не слышала. Однако все зубы, похоже, были на месте. Зато спина горела, а кожа на руках сильно болела. Но зрение она, к счастью, не потеряла.

"Слава богу, что я могу видеть и говорить, — подумала Матильда. — Я жива! Но вот руки, ноги и, самое главное, голова у меня целы?"

— Как вам не стыдно! — сердито сказала медсестра. — Взрослая девушка, а кричите, словно соплячка!

Матильда тупо смотрел на неё. Голова кружилась и была переполнена картинами сна. Медсестра ненадолго задержалась у стола, а затем подошла к кровати, держа в руке шприц.

— Расслабьтесь, Марина, и я введу вам лекарство. Вы сразу уснете. Не нужно говорить, Марина. Просто спокойно лежите.

Из-за боли во всем теле укола Матильда почти не почувствовала. Снотворное? Обезболивающее? Она ждала, когда лекарство подействует.

"Ну и что, что меня называют чужим именем? — проваливаясь в темноту, подумал она. — Медсестра не может помнить имена всех. Я-то помню, как меня зовут…"

Опять из тьмы она вынырнула всё ещё в полумраке. Та же медсестра стояла за столом и что-то на нём перебирала. Теперь уже можно было отличить явь от кошмара и прошлое от настоящего. Однажды ей удалось спастись из обрушившегося старого дома, а совсем недавно она каким-то чудом сумела выбраться из потерпевшего аварию автомобиля. В первом случае всё было ясно — после него она отделалась царапинами.

А вот во втором многое оставалось непонятным. Она не могла точно вспомнить, как это с ней произошло. Даже то, что вспоминалось, противоречило друг другу. Она помнила мужчину в возрасте, недовольного и озабоченного тем, что она совершила какую-то ошибку. После этого они с кем-то очень веселились… то есть, Матильда и кто-то… кто? Потом возникла жуткая дорога к какой-то чёрной громаде, и молодой мужчина в странной одежде, над которым она подшучивала, хотя измучилась от тревоги за него. Позже он рассказал ей захватывающую историю, но это могло оказаться и вымыслом. Ехали они вместе? Был он тем, с кем она веселилась и попала в аварию? Она попыталась представить себе его лицо, но сделать этого так и не смогла.

Затем Матильда вспомнила, как, проснувшись от дикого кошмара, услышала, что к ней обратились, назвав её чужим именем.

— Сестра, — прошептала она.

— Что, Марина?

— Где я? В какой больнице?

— Хотите знать, где вы? — улыбаясь, спросила медсестра, женщина средних лет, одетая в белый накрахмаленный халат и в шапочку, из-под которой выбивались крашеные, светлые волосы. Глаза её стали настороженными. — Вас это интересует?

Матильда замерла. Тревога медсестры подсказала ей, что вести себя она должна осторожно. Почему? Что-то крутилось в памяти, но замутнённое сознание плохо повиновалось. Ей не хотят отвечать — вот что совершенно ясно. Ладно, замнём этот вопрос.

— Что со мной произошло? — спросила она. — Что с моим лицом?

— Все будет хорошо, — не отрываясь от стола, но охотно и жизнерадостно ответила медсестра. — У вас небольшая контузия, много порезов, синяков и ссадин, но это не страшно. Через неделю вы будете танцевать.

А у Матильды было подозрение, что нос её сломан. Спина же и плечи болели так, словно её пнул слон. Но она уже бывала в больницах и знала, что возражать медперсоналу бесполезно — их профессиональный оптимизм все равно не развеять. Тем более что тут что-то не то…

— Кто-нибудь еще пострадал? — тревожно прошептала она.

— Ну что вы! — бодро воскликнула медсестра, и стало ясно, что враньё у неё получается хуже, чем напускная жизнерадостность — Почему вы спросили? Ведь вы же в машине были одна. Рядом с вами никого не обнаружили. Дорожный инспектор говорит, что вы, должно быть, заснули за рулем и на большой скорости съехали с шоссе. Вам необычайно повезло, Марина. Если бы дверца сама не открылась, и вы не выпали из переворачивающейся машины, то…

Матильды насторожилась. Это могло быть правдой: и перевернувшаяся машина, и дверца. И заснуть она могла. Но от её сна в машине никому бы не было ни холодно, ни жарко, потому что она не могла сидеть за рулём во время аварии. Матильда не умела водить автомобиль!